Валентин Сидоренко.

...С 1936 года наша семья проживала в станице Красноармейской. Папа – Фома Маркович Сидоренко, депутат райсовета, директор детского дома уже с лета 1941 года занимался формированием добровольческого районного истребительного отряда.
Обучал непризванных в армию строю, верховой езде, владению оружием, рубке лозы.
Ночами и в нерабочее время участвовал в патрулировании района и охране объектов от диверсантов и шпионов, забрасываемых из Крыма, где уже были немцы.
3-го марта 1942 года был призван в армию.
А 24 ноября того же года, на пятый день сталинградского наступления,  погиб .

В один из первых дней оккупации, маму (у нее темный волос был и нос с горбинкой) схватил на улице немец и повел в комендатуру. Станичный бургомистр, хорошо знавший ее, защитил: "Никакая она не еврейка, а коренная казачка". Школа не работала, и мама косила созревающий рис, принося его домой в карманах.
В октябре школу освободили и два месяца, до сталинградской катастрофы немцев, дети проходили обучение.

Нас пятерых (дедушку, бабушку, маму, старшего брата Степу и меня) переселили на кухню нашего дома, а зал и спальню занял немецкий офицер. Бабушка спала на кухне на своей кровати, дедушка – на деревянном топчане (кушетке), а мама и мы с братом – на полу. Через кухню по диагонали была протянута проволока для сушки белья.
До сталинградского поражения немцы были веселые, а после – угрюмые и злые.

Бабушка три раза ходила к железнодорожному вокзалу, где был лагерь наших военнопленных, носила в платочке что-нибудь съестное.
За колючей  и под открытым небом в дождь и мороз содержались наши бойцы: полураздетые (летняя форма!) и голодные.
Немецкая охрана била прикладами автоматов пришедших женщин, не подпуская к ограждению. Приходилось издали перебрасывать через колючку еду.  Приходя домой, бабушка долго приходила в себя, молча плакала на своей кровати. Потом рассказывала на ухо маме, как наши пленные кидались в грязь за съестным, если удавалось его перебросить через колючую проволоку.

В конце марта 1943
года я видел четыре огромных деревянных ящика с останками этих солдат, захороненных после на станичной площади.

На нашу кухню входили без спроса и без стука. Забирали все, что хотели.
Немцы брали аккуратно упакованное, а румыны могли собрать в карманы зерно и картошку, насыпанные для сохранности прямо на пол.
Нашу боевую бабушку едва не застрелил немец-танкист, отступавший из-под Сталинграда. Он зашел на кухню и нашел в буфете  спрятанную маленькую баночку варенья. Бабушка бросилась отнимать свое варенье.
Он оттолкнул ее два раза (во второй раз она упала) и уже вышел в коридор.
Она выскочила, снова стала вырывать баночку из его кулака и тогда он расстегнул кобуру пистолета.
Я и Степа закричали, понимая, что сейчас бабушка погибнет.
На крики и борьбу вышел офицер-квартирант, переговорил с танкистом и тот вернул варенье.

Мама скрывалась от угона в Германию в подвале своей школы и вернулась домой за 5 минут до взрыва.
От школы осталась груда кирпича, досок, железа, земли.
А в освобожденной станице на митинге 1 мая 1943 года было развернуто спасенное мамой знамя уже не существовавшей школы №5.